Что читают почитаемые: Наринэ Абгарян
«На вопрос „что стоит за писателем?“ у меня ответ вполне обычный: семья, родственники, друзья»
14 января отмечает день рождения один из самых позитивных и лиричных русских авторов – Наринэ Абгарян. От всей души поздравляем любимую писательницу с праздником и предлагаем вам ознакомиться с интервью Наринэ для нашей рубрики «Что читают почитаемые».
Беседы с Наринэ – это всегда не просто разговор о книгах, это радость общения с тонким и интеллигентным человеком, наделённым потрясающим чувством юмора. С человеком, создавшим персонажей, которые стали нам близкими. Мы смеёмся и радуемся с Манюней, Семёном Андреевичем и Шоколадным дедушкой Оскаром, плачем и грустим, перечитывая «С неба упали три яблока», «Зулали» и «Люди, которые всегда со мной».
Но слёзы от книг Наринэ – это слёзы радости, облегчения, любви и всего, что есть в душе и о чём мы просто забываем в повседневной беготне.
После прочтения остаётся послевкусие настоящего, доброго, светлого.
Читайте интервью, знакомьтесь с творчеством замечательной писательницы и открывайте для себя удивительный мир Наринэ Абгарян.
– Наринэ, в своих книгах Вы делитесь с читателями личными историями. Как реагируют Ваши родные и близкие на такую популярность?
Достаточно спокойно. Мне очень повезло с читателями, они вежливые и крайне тактичные люди. Когда границы были открыты, они даже выбирались в Берд – познакомиться с моими родителями. И тогда мама брала всё в свои руки: варила кофе, вела светские разговоры, и, после долгих отнекиваний, подписывала визитёрам мои книги, уступив их резонному замечанию, что «кто ещё, как не мама писателя!»
– Какими книгами зачитывались в Вашей семье?
Беседы с Наринэ – это всегда не просто разговор о книгах, это радость общения с тонким и интеллигентным человеком, наделённым потрясающим чувством юмора. С человеком, создавшим персонажей, которые стали нам близкими. Мы смеёмся и радуемся с Манюней, Семёном Андреевичем и Шоколадным дедушкой Оскаром, плачем и грустим, перечитывая «С неба упали три яблока», «Зулали» и «Люди, которые всегда со мной».
Но слёзы от книг Наринэ – это слёзы радости, облегчения, любви и всего, что есть в душе и о чём мы просто забываем в повседневной беготне.
После прочтения остаётся послевкусие настоящего, доброго, светлого.
Читайте интервью, знакомьтесь с творчеством замечательной писательницы и открывайте для себя удивительный мир Наринэ Абгарян.
Достаточно спокойно. Мне очень повезло с читателями, они вежливые и крайне тактичные люди. Когда границы были открыты, они даже выбирались в Берд – познакомиться с моими родителями. И тогда мама брала всё в свои руки: варила кофе, вела светские разговоры, и, после долгих отнекиваний, подписывала визитёрам мои книги, уступив их резонному замечанию, что «кто ещё, как не мама писателя!»Всеми теми книгами, которые были доступны советскому читателю: великолепная классика – мировая, русская, армянская, подшивки литературных журналов, самиздат.
– Ваш сын – уже взрослая, состоявшаяся личность. На каких книгах он воспитывался? Был ли с Вашей стороны определённый отбор литературы для него?
Безусловно был. Сын лет до 11 читал в основном то, что советовала ему я. Он вырос на той же детской литературе, что и я: Чуковский, Линдгрен, Рауд. Отлично помню последние две книги, которые он прочитал по моему настоянию: «Почему нет рая на земле» Эфраима Севелы и «Похороните меня за плинтусом» Павла Санаева. Дальше я отпустила его в свободное плавание. Теперь мы на равных обмениваемся понравившимися книгами и, если выкраиваем время, обсуждаем их. Последнее полюбившееся обоим – «Петровы в гриппе и вокруг него» Алексея Сальникова.
– Писателем Вы стали в более чем сознательном возрасте, в 39 лет. Каково это лечь вечером спать бухгалтером, а на утро проснуться писателем?Это было огромным счастьем, потому что ни для кого из моих читателей не секрет – бухгалтером я была аховым, вполне возможно, что самым плохим в Москве. И даже может быть в мире. Бегство в писательство стало не просто спасением: книги подняли мне самооценку.
– Что стоит за писателем, кроме его книг или книги и есть сам писатель? Уверена, у каждого писателя своё отношение к книгам. Моё очень простое – написал книгу и отпустил. Она живёт своей жизнью, ты – своей. Потому на вопрос «что стоит за писателем» у меня ответ вполне обычный: семья, родственники, друзья.
– Можно ли целенаправленно научиться писать хорошие книги или это либо дано, либо нет?
Либо дано, либо нет. Это как родиться с определённым цветом глаз или группой крови. Вполне возможно, что бывают исключения, но они, скорее всего, до того редки, что подтверждают правило.
– В одном из своих интервью Вы сказали, что Вы человек, который сознательно застрял в детстве. Является ли это своеобразной защитой от жестокого взрослого мира? И не поэтому ли в Ваших даже грустных, лиричных книгах столько добра, нет отрицательных персонажей и всегда хороший конец?Безусловно является. Это сознательный побег, та комфортная атмосфера, в которой я могу находиться, не ощущая тревоги или страха.
Что касается отрицательных персонажей: думаю, я не умею с ними справляться. У такого рода персонажа тяжелейшая энергетика, и не каждому писателю дано обуздать её. Потому, от беспомощности, я начинаю оправдывать их или просто задвигать на задворки повествования. Так было с мужем Анатолии в книге «С неба упали три яблока». Он просто уезжает и пропадает с поля зрения читателя.
– Откуда появляются сюжеты Ваших книг, которые не являются автобиографичными или документальными?
Оттуда же, откуда автобиографичные книги. Не существует в природе полностью автобиографических книг, это скорее фантазия на тему одного детства или одной жизни.
– Как-то Вы говорили о том, что все Ваши тексты написаны под музыку, под джаз. С кем из конкретных джазовых исполнителей Вы обычно пишите в «соавторстве»?
Выбор обширный – начиная от классики и заканчивая современными течениями. В последнее время предпочитаю ню-джаз.
– Писатель отдаёт в тексты свои мысли, чувства, эмоции. Чувствуете ли Вы себя после завершения работы над книгой опустошённой, и как Вы после этого восстанавливаетесь?Давайте попытаемся понять, что является топливом для работы писателя. Это те чувства, которые помогают ему соблюдать внутренний баланс: любовь, преданность, нежность, милосердие, соучастие. По мере работы ты постепенно выгораешь, выцветаешь, замыкаешься в себе. Потому, во-первых, нужно чётко разграничивать время работы и отдыха, иначе неоткуда будет брать силы даже для простого общения с близкими. И второе – обязательно нужно давать себе отдохнуть после каждой рукописи.
– Есть ли у Вас книга – антистресс, к которой тянутся руки, когда становится грустно?
В первую очередь это детские книги, на которых я выросла. С удовольствием перечитываю «Эмиля из Лённеберги» или «Муфту, Полботинка и Моховую бороду».
Но самая «отдыхательная» моя литература – рассказы. Чехов, Фолкнер, Петрушевская, Толстая, Токарева. «Девочек» Улицкой перечитала, наверное, раз двадцать, и, боюсь, это не предел.
– Книга «С неба упали три яблока» написана в стиле «магического реализма». Вы специально так работали над текстом и писали в конкретной стилистике, чтобы прослеживалась перекличка с Маркесом? Или оно само собой так писалось, навеянное творчеством писателя?
Я задумала «С неба упали три яблока» сборником смешных рассказов о стариках. Магическая реальность вторглась в книгу совершенно неожиданно. Незадолго до того, как я начала работу над новой рукописью, умер Маркес, которого я очень любила и уход которого переживала так, будто он был близким мне человеком. Вполне возможно, что его смерть стала причиной того, что меня увело в параллельные миры. Мне там было хорошо.
– Строками какого поэта Вы могли бы охарактеризовать свою жизнь? И что это за строки?
Недавно умерла моя подруга Жанна Магарам, причинив своим уходом огромную боль всем своим друзьям и близким. И вторая моя подруга, Юля Французова, с которой мы переписывались и переживали уход нашей Жанны, скинула мне цитату из стихотворения Осипа Мандельштама со словами: «Нарочка, почему-то подумалось о тебе, когда читала эти строки». Я бы не стала ассоциировать себя с ними, но раз так решила моя Юля – значит пусть.
«Сохрани мою речь навсегда за привкус несчастья и дыма,
За смолу кругового терпенья, за совестный деготь труда.
Так вода в новгородских колодцах должна быть черна и сладима,
Чтобы в ней к Рождеству отразилась семью плавниками звезда…»
